 Магазинные (в терминах тех лет — «повторительные») винтовки были известны ещё с середины XIX века, и уже тогда находили ограниченное военное применение.
Например, в США в ходе Гражданской войны и различных столкновений с индейцами использовались магазинные винтовки Спенсера с прикладным магазином, Генри с подствольным магазином и перезаряжанием подвижной спусковой скобой, и другие системы.
В годы русско-турецкой войны 1877—1878 годов турки небезуспешно применяли в ограниченных количествах (порядка десятков тысяч штук) магазинные винтовки Винчестера не военного образца моделей 1866 и 1873 года, бывшие дальнейшим развитием системы Генри, — хотя массовость и эффективность их применения как правило сильно преувеличиваются.
Многие из этих систем были хорошо известны и в России, а примерно с 1878 года активно проводились закупки различных образцов зарубежного магазинного оружия для исследований и испытаний[3]. Как писал генерал М. И. Драгомиров ещё в середине 1870-х годов[3],
«Если изобрести повторительную систему, которая будет надежна, прочна, не будет требовать слишком тщательного ухода… то ни о чем лучшем и мечтать нельзя»
Однако такой системы в те годы ещё не существовало. Имевшиеся образцы, хоть и представляя, в теории, существенно более высокую ступень развития стрелкового оружия по сравнению с распространёнными в то время в качестве военного оружия винтовками однозарядными, имели весьма существенные общие недостатки, ввиду которых они не могли быть приняты на массовое вооружение регулярной армии.
Механизм винтовки Генри…
…и патроны к ней; рядом — современный револьверный патрон.
Во-первых — в ранних магазинных системах из-за особенностей конструкции их магазинов (прикладных, подствольных) обычно использовались сравнительно короткие и слабые патроны, часто кольцевого воспламенения, по мощности близкие к револьверным. Например, в подствольном трубчатом магазине при применении патронов центрального воспламенения, к типу которых тогда уже принадлежало большинство военных, опасались случайных взрывов от удара пули заднего патрона о капсюль переднего[3], поэтому многие винтовки с таким магазином использовали патроны кольцевого воспламенения, имевшие вместо центрально расположенного капсюля колечко капсюльного состава прямо в закраине гильзы, малопригодные для военного оружия.
В результате дальность стрельбы из них оставляла желать многим лучшего, особенно с учётом предъявлявшихся в те годы к этому качеству военного оружия явно завышенных требований (что было вызвано наличием практики «плутонговой» стрельбы из винтовок залпами по групповой, часто даже невидимой, цели, исчезнувшей после введения пулемётов), а пуля не обладала пробивной силой, необходимой для поражения цели, находящейся за земляными валами, брустверами и иными подобными укреплениями, что и в те годы, и впоследствии также считалось весьма важным.
Прикладные магазины также имели свои проблемы, связанные со сложностью, низкой надёжностью, ослаблением конструкции винтовки.
Во-вторых, что ещё важнее, после опустошения магазина требовалось его весьма длительное наполнение, осуществлявшееся в тогдашних конструкциях по одному патрону, чем существенно снижалась практическая скорострельность. Это делало проблематичным использование ранних магазинных винтовок в полевых сражениях, — хотя в определённых ситуациях, например, при обороне укреплённых позиций, когда стрелок имел возможность относительно спокойно перезарядить своё оружие, они, безусловно, и имели большие преимущества.
К этому добавлялись и многочисленные проблемы с надёжностью ранних «магазинок» в полевых условиях, а также их высокие стоимость и сложность в производстве.
Позднее появились и более совершенные системы под военные патроны с дымным порохом, которые даже принимались в некоторых странах на ограниченное вооружение, — такие, как швейцарская магазинная винтовка Repetiergewehr Vetterli (1869), введённая во флоте Норвегии многозарядная (очень несовершенная, с подачей очередного патрона в ствол из магазина, осуществляемой рукой стрелка) винтовка Krag-Petersson (1876 год), японская винтовка Мюрата Тип 13 (1880), немецкая «передельная» Gewehr 71/84 (1884 год), австро-венгерский (1881 год) и французский (1886 год) варианты системы Gra-Kropatschek, и другие.
Но все они также имели магазины, снаряжаемые по одному патрону, почему, собственно говоря, практически нигде и не были приняты на полное вооружение в качестве единственного военного образца, обычно оставаясь лишь дополнением к составлявшим основную массу оружия пехоты однозарядными винтовкам. В обычных обстоятельствах стрелку приходилось пользоваться ими как однозарядными, приберегая запас патронов в магазине на критический момент боя, определить наступление которого, естественно, крайне сложно[4]. То же самое можно сказать и о так называемых «приставных магазинах» и «ускорителях заряжания», которые крепились на однозарядной винтовке, превращая её в некое подобие магазинной, но были при этом громоздки, сравнительно ненадёжны и сложны в эксплуатации, да и снаряжались, опять же, по одному патрону.
Следует особо отметить, что магазины на военном оружии в те годы и ещё долго впоследствии были исключительно постоянными, то есть постоянно жёстко закреплёнными на винтовке; сменные магазины, как на современном оружии, считались в те годы совершенно недопустимым расточительством. Даже если магазин и мог сниматься для чистки (как на английской винтовке Ли-Метфорд, например), на винтовку он приходился всего один (а в случае вышеупомянутой винтовки Ли-Метфорд — ещё и присоединялся к ней цепочкой), соответственно, иметь при себе запас предварительно снаряжённых магазинов стрелок не мог. Именно поэтому заряжание единственного имевшегося у стрелка магазина по одному патрону в те годы и было критическим недостатком магазинного оружия, мешавшим его широкому военному применению.
Так или иначе, ни в одной из основных европейских армий в период до второй половины 1880-х годов магазинные винтовки приняты на вооружение в качестве основного образца не были, именно ввиду непригодности их ранних вариантов к использованию в качестве массового военного оружия.
Произошло это лишь после появления необходимых предпосылок — в первую очередь благодаря введению серединного (расположенного перед спусковой скобой) магазина с рядным расположением патронов, запатентованного американцем шотландского происхождения Джеймсом Ли (James Paris Lee) в 1879 году и впервые использованного в винтовке Манлихера образца 1886 года, а к нему — патронной пачки (винтовка Маннлихера 1889 года), а затем и обоймы (принятая в Бельгии винтовка Маузера 1889 года), благодаря которым, наконец, нашёл своё вполне положительное решение вопрос о быстром снаряжении магазина сразу несколькими патронами. Пачка или обойма позволяли заполнить магазин за время, сравнимое с тем, которое уходило на перезаряжание прежних однозарядных винтовок одним патроном.
Также существенную роль во введении многозарядных винтовок сыграло появление новых малокалиберных патронов с бездымным порохом (французская винтовка Лебеля 1886 года (англ.)), более компактных и лёгких, что позволяло снабдить винтовку достаточно ёмким магазином, при этом избыточно не отягощая стрелка весом размещённого на ней боекомплекта.
Почти сразу же после появления этих новшеств, использовавшие их магазинные винтовки были введены на полное вооружение практически во всех развитых странах, — Vetterli-Vitali (англ.) в Италии (1887), Gewehr 1888 (англ.) в Германии (1888), Lee-Metford (англ.) в Англии (1888), Schmidt-Rubin в Швейцарии (1889), и так далее. Только лишь принятая ранее других французская винтовка Лебеля 1886 года, сравнительно совершенная по конструкции механизмов и впервые использовавшая патрон с бездымным порохом, всё ещё имела подствольный магазин, снаряжаемый по одному патрону, что почти сразу же сделало её устаревшей и уступающей более современным иностранным образцам.
В России Главное Артиллерийское управление поставило задачу разработки многозарядной, «повторительной» винтовки в 1882 году. В 1883 была образована Комиссия по испытанию магазинных ружей (ружьями тогда именовали любое длинноствольное оружие, а слово «винтовка» было военным сокращением термина «винтовальное [то есть, нарезное] ружьё») под председательством генерал-майора Н. И. Чагина.
Памятник С. И. Мосину в Сестрорецке.
Первые разработки велись ещё применительно к 4,2-линейным патронам, стреляющим дымным порохом (к винтовке Бердана), — в общей сложности было рассмотрено около 150 отечественных и иностранных систем, и в числе прочих — 4,2-линейная винтовка системы капитана С. И. Мосина разработки 1887 года, с прикладным магазином с реечной подачей боеприпасов, показавшая хорошие результаты, но отвергнутая ввиду уже упоминавшегося общего для всех систем с такими магазинами недостатка — длительности заряжания и сложности дозаряжания магазина в боевых условиях.
Однако быстрое развитие бездымных порохов уже через несколько лет по сути обесценило результаты этих работ, которые, тем не менее, дали богатый и ценный опыт, необходимый для дальнейшего продвижения вперёд. Попутно испытывались и винтовки уменьшенного калибра (7-8 мм).
Показательно, что параллельно с разработкой принципиально новой магазинной винтовки велись и работы по приспособлению магазина к существующей винтовке Бердана (признанные позднее бесперспективными), а также — по созданию однозарядной, но уже использующей новый патрон с бездымным порохом, винтовки, — не все военные считали преимущества магазинных винтовок достаточно значительными для вооружения ими всей армии, что было обусловлено в том числе и отсутствием до поры до времени однозначно удачной применительно к военной винтовке конструкции магазина, которая, как уже упоминалось, появилась лишь во второй половине 1880-х.
Этот определённый консерватизм, а в большей степени — выжидательная позиция, занятая военным ведомством из нежелания повторять ошибки двадцатилетней давности, приведшие к событиям, окрещённым военным министром Милютиным «нашей несчастной ружейной драмой», когда за период с 1860 по 1870 год было в лихорадочном порядке принято на вооружение не менее 6 различных систем винтовок под разные патроны, большая часть из которых успела устареть ещё до начала своего массового производства, привели к некоторому торможению работ по созданию отечественной магазинной винтовки, — что, однако, впоследствии позволило избежать неприятных ситуаций, вроде тех, в которых, как уже говорилось выше, оказались французы, поспешно приняв на вооружение винтовку Лебеля с очень быстро сделавшим её устаревшей подствольным магазином, или англичане и австрийцы, которые сначала приняли магазинные винтовки под патрон с дымным порохом, и уже вскоре были вынуждены лихорадочно переделывать их под бездымный.
Так как любое оружие создаётся в первую очередь на основе имеющегося боеприпаса, одновременно велись работы по созданию нового патрона.
В 1886 году Лоренцу из Германии была заказана партия опытных патронов уменьшенного калибра.
В 1887 году была налажена связь со шведским профессором Хэблером, от которого были получены материалы опытов, консультации и указания. Хэблер советовал принять видевшийся ему наиболее перспективным калибр порядка 7,6 мм и пулю в стальной оболочке, а также прислал 1000 патронов своей разработки с дымным порохом.
В 1888 году в Россию прибыли заграничные 8-мм винтовки: австрийская Манлихера и датская Краг-Иоргенсена. Выяснилось, что австрийские и датские винтовки давали лучшую кучность и меткость боя, нежели испытывавшиеся Комиссией опытные русские винтовки, но скорость их пуль были недостаточна (508—530 м/с) из-за использования дымного пороха, а запирающий механизм вместе с другими деталями винтовок был признан совершенно неудовлетворительным. Тот же самый вывод был сделан относительно винтовок и патронов Хэблера.
В начале 1889 года Комиссия по неофициальным каналам получила французскую винтовку Лебеля, использовавшую бездымный порох, — с гильзами и пулями, но без самого пороха. Тем не менее, впоследствии и она также была испытана, с русским бездымным порохом, в разработке которого она и сыграла довольно важную роль. Конструкция ствола и затвора этой винтовки были признаны заслуживающими внимания, однако трубчатый подствольный магазин оказался неудовлетворительным.
Патроны 7,62×54 мм R в ассортименте (поздняя модификация с остроконечными пулями, изначально пули были с круглыми носками).
Затвор Мосина.
Отечественный бездымный порох удовлетворительного качества был получен в 1889 году благодаря успешным опытам Д. И. Менделеева. В том же году был разработан 7,62-мм патрон, созданный полковником Н. Ф. Роговцевым по образцу нового 8-мм австрийского M1888 (вплоть до того, что любители используют для снаряжения боеприпасов к винтовкам под этот патрон слегка переобжатую гильзу русского), но с бездымным порохом и пулей в мельхиоровой оболочке, более прочной, чем медная, и не столь сильно изнашивавшей ствол и не ржавевшей, как стальная. Надлежащий капсюль отечественной работы появился лишь в 1890 году.
Хотя к тому времени в некоторых странах, в первую очередь — в имевшей весьма высокоразвитую производственную базу Германии, уже были введены патроны с кольцевой проточкой на гильзе, более компактные и удобные для подачи из магазина, русский патрон сохранял выступающую закраину, в основном по причине того, что это позволяло изготовлять как гильзу, так и патронник ствола с бо́льшими допусками. По тем временам это не представляло собой чего либо необычного, — например, такую же закраину имели и такие патроны, как французский 8×50 мм R Lebel (англ.), английский .303 British (7,7×56 мм R), американский .30-40 Krag (англ.) (7,62×58,8 мм R), или тот же австро-венгерский M1888 (8×50 мм R Mannlicher). Лишь впоследствии выявилось большое неудобство такого патрона для использования в автоматическом оружии, однако это не помешало некоторым из вышеупомянутых образцов оставаться на вооружении вплоть до конца Второй мировой войны.
Впрочем, даже и на этом этапе вопрос о калибре, видимо, ещё не считался окончательно решенным, так как вскоре началась проработка и 6,5-мм патрона.[3]
В 1889 году Сергей Иванович Мосин предложил на конкурс трёхлинейную (7,62 мм) винтовку, выработанную на основе его же более ранней однозарядной; некоторые идеи относительно конструкции магазина при этом были позаимствованы у испытывавшейся в том же году новейшей австро-венгерской винтовки системы Манлихера с пачечным заряжанием рядного серединного магазина, который был признан полностью соответствующим всем выставлявшимся требованиям.
Позднее, в самом конце того же года, бельгиец Леон Наган также предложил на конкурс свою систему. Винтовок Нагана было три экземпляра, все магазинные, калибром около 8 мм, хотя Наган взялся изготовить винтовку и калибром 7,62 мм. Система Нагана была признана в целом доброкачественной, но требующей доработки.
В результате их испытания, а также сравнительных испытаний с австрийской винтовкой Манлихера, стало возможно наконец окончательно определиться с требованиями к новой винтовке, современным языком — составить на неё техническое задание. Было решено принять калибр 7,62 мм (ровно 3 русские линии), ствол и прицел по образцу Лебеля, затвор продольно скользящий с поворотом, запирающийся отдельной боевой личиной (так как замены личинки в случае поломки обходится дешевле замены всего затвора), магазин серединный, постоянный, с заряжанием из рамочной обоймы пятью патронами. Комиссия была вследствие этого в 1889 году переименована в Комиссию для выработки образца малокалиберного ружья.
Так как ни винтовка Мосина, ни винтовки Нагана требованиям этим в полной мере не соответствовали, конструкторам было предложено на их основе разработать новые системы, которые, таким образом, были изначально обречены быть в значительной мере схожи конструктивно, будучи созданы на основе одного и того же разработанного Комиссией ствола и в силу выставленных ей требований используя одинаковые по типу затвор и магазин, а различия имея лишь в конкретном конструктивном оформлении этих элементов.
Одновременно в 1890 году были рассмотрены еще 23 системы, не показавшие, однако, преимущества перед уже отобранными для дальнейшего сравнения Нагана и Мосина.
После доставки из Бельгии опытной партии доработанных, уже 3-линейных, винтовок Нагана осенью 1890 года начались широкомасштабные сравнительные испытания обеих систем.
По результатам испытаний винтовка Нагана показала некоторое преимущество, и комиссия первоначально проголосовала за неё 14 голосами против 10. Тем не менее перевес не был решающим, и многие члены комиссии считали, что испытания показали равноценность представленных образцов, а опытная винтовка Мосина, более простая и конструктивно надёжная, просто выполнена грубее, чем опытные образцы Нагана, исполненные «с изумительной точностью».[3]
В результате в 1891 году, когда закончились войсковые испытания (испытывались 300 винтовок Мосина и 300 винтовок Нагана), Комиссией было выработано компромиссное решение: принята была винтовка, разработанная на основе конструкции Мосина, но с существенными изменениями и дополнениями, как позаимствованными из конструкции Нагана, так и выполненными с учётом предложений самих членов Комиссии.
Боекомплект к винтовке, снаряжённый в патронные обоймы.
Снаряжение магазина винтовки из обоймы.
Из опытной винтовки Мосина напрямую в ней были использованы планка запирающего механизма, устройство предохранительного взвода, затвор, отсечка-отражатель, защёлка магазинной крышки, способ соединения подавателя с крышкой, дающий возможность отсоединять крышку с подавателем от магазина, шарнирная антабка; из система Нагана — идея помещения подающего механизма на дверце магазина и открывание её вниз, способ наполнения магазина спусканием из обоймы патронов пальцем, — следовательно, пазы для обоймы в ствольной коробке и, собственно, сама патронная обойма. Остальные части были выработаны членами Комиссии, при участии Мосина.
Изменения, заимствованные из винтовки Нагана (форма обоймы для заряжания, крепление подающей пружины к крышке магазина, форма отсечки-отражателя) несколько повысили удобство обращения с винтовкой, но даже в случае их удаления не лишали её функциональности. Например, если вообще отказаться от обойменного заряжания, магазин можно снаряжать по одному патрону. Если отсоединить подающую пружину от магазинной крышки, патроны будут по-прежнему подаваться, хотя повышается риск потерять пружину при чистке. Таким образом, роль этих изменений является вторичной по отношению к назначению и функционированию оружия и не даёт оснований для отказа признавать Мосина автором или ставить имя Нагана в название образца, не упоминая при этом авторов прочих, не менее важных, чем позаимствованные из его системы, добавлений.
Вероятно, наиболее полно отражающим авторство конструкции этой винтовки было бы название «Комиссионная винтовка образца 1891 года», по аналогии с немецкой «Комиссионной винтовкой» («Kommissionsgewehr») образца 1888 года, также выработанной в своё время комиссией на основе систем Маннлихера и Маузера.
Сама Комиссия рекомендовала дать винтовке название «русская трехлинейная винтовка образца 1891 года», так как «в изготовленном новом образце имеются части, предложенные полковником Роговцевым, Комиссией генерала Чагина, капитаном Мосиным и оружейником Наганом». 16 апреля 1891 года император Александр III утвердил образец, вычеркнув слово «русская», соответственно, окончательно на вооружение винтовка была принята под наименованием «трёхлинейная винтовка образца 1891 года».[3]
За Мосиным оставили права на разработанные им отдельные части винтовки и присудили ему Большую Михайловскую премию (за выдающиеся разработки по артиллерийско-стрелковой части).[3]
Это не было первым случаем, когда образец, созданный на основе определённой системы с обширными добавлениями, принимался на вооружение русской армии под обезличенным индексом, без упоминания имени автора исходной системы; например, точно так же винтовка, выработанная на основе системы Карле (в оригинальной русской документации — Карля), в своё время была принята как «скорострельная игольчатая винтовка образца 1867 года».
Впоследствии, однако, стали раздаваться голоса о том, что таковое наименование нарушало устоявшуюся традицию именования образцов стрелкового оружия русской армии, так как фамилия конструктора была вычеркнута из названия принятого на вооружение образца. Как указывается в ряде источников[4], в итоге в 1924 году в названии винтовки появилась фамилия Мосина.
При этом и в Наставлении 1938 и его репринте 1941 года, и в брошюре для ДОСААФ 1941 года «Винтовка и её применение», и в Наставлении 1954 года винтовка (в варианте после модернизации 1930 года) названа просто — «обр. 1891/30 гг.», безо всякого упоминания каких либо фамилий, — при том, что обозначения иных образцов (самозарядные винтовка и карабин Токарева, пистолет-пулемёты Шпагина и Судаева, и других) в аналогичной литературе практически всегда снабжались примечаниями вида «конструкции такого-то» или «системы такого-то». Таким образом, вероятно, что и в этот период официально по отношению к винтовке всё же продолжало использоваться «обезличенное» наименование по годам её принятия на вооружение.
Производство винтовки началось в 1892 году на Тульском, Ижевском и Сестрорецком оружейных заводах. Из-за ограниченных производственных мощностей этих заводов, был также размещён заказ на 500 тысяч единиц на французских военных заводах Manufacture Nationale d’Armes de Châtelleraut.
Первое боевое испытание винтовка Мосина получила в 1900—1901 годах во время подавления восстания ихэтуаней в Китае.
К началу русско-японской войны в армию было поставлено примерно 3 800 000 винтовок.
После принятия в 1891 году и до 1910 года были сделаны усовершенствования к существующим винтовкам и разработаны новые образцы. После принятия в 1908 году «лёгкой» («наступательной») остроносой пули последовал ряд изменений в конструкции винтовки (главным образом — прицела), вследствие чего в 1910 году был принят на вооружение видоизменённый образец винтовки.
К моменту вступления России в первую мировую войну винтовки производились в драгунской, пехотной и казачьей разновидностях. Из-за катастрофического недостатка оружия и проблем всё ещё развивающейся внутренней промышленности, российское правительство заказало 1,5 миллиона винтовок обр. 1891/10 гг. у американских компаний Remington и Westinghouse, a также — 300 тысяч винтовок Winchester M1895 собственной разработки этой фирмы (с характерной рычажной перезарядкой) под русский патрон. Часть из «американских мосинок» так никогда и не была поставлена России, — после революции правительство США конфисковало их и они были приняли на вооружение как US Rifle, Cal. .30, Model of 1916.
Большое количество винтовок было захвачено немецкими и австро-венгерскими войсками и было принято на вооружение в запасных частях и на немецком флоте. В 1920-е годы многие из этих винтовок были проданы Германией Финляндии.
Винтовка образца 1891/30 годов.
Во время гражданской войны в России производились оба типа винтовок — драгунская и пехотная, — последняя, правда, в значительно меньших количествах.
После окончания войны, несмотря на явное устаревание винтовки обр. 1891 года по сравнению со многими иностранными, из-за тяжёлой экономической ситуации в новообразованной советской Республике речи о принятии на вооружение принципиально нового образца вестись не могло. Поэтому в 1924 году был образован комитет по модернизации винтовки, которой к тому моменту было уже больше 30-и лет.
В результате модификации драгунского варианта винтовки, как более короткого и удобного, появилась единая модель — винтовка образца 1891/1930 гг. (Индекс ГАУ — 56-В-222).
Снайперская модификация.
Хотя она и содержала в себе целый ряд улучшений относительно исходного образца, по сравнению с аналогами, имевшимися на вооружении армий государств-вероятных противников СССР, она всё же выглядела уже не самым лучшим образом. Однако магазинная винтовка к тому времени не была уже, как в конце XIX — начале XX века, основным и единственным видом стрелкового оружия пехоты, поэтому в те годы ставка была сделана в первую очередь на создание его более современных и совершенных видов, — пулемётов, самозарядных и автоматических винтовок, а также пистолетов-пулемётов.
После принятия на вооружение в 1938 году достаточно удачной самозарядной винтовки Токарева, предполагалось, что в начале 1940-х годов она практически полностью вытеснит в РККА винтовку Мосина и станет основным оружием советской пехоты, вслед за наиболее передовой на тот момент армией США, перешедшей в конце 1930-х годов на самозарядную винтовку Гаранда. По довоенным планам в 1941 году предполагалось выпустить 1,8 млн. СВТ, в 1942 — 2 млн.[5] Фактически к началу войны было изготовлено свыше 1 млн. СВТ, и многие части и соединения первой линии, в основном в западных военных округах, фактически получили штатное количество самозарядных винтовок.
Однако планам полного перевооружения Красной Армии автоматическим оружием не суждено было сбыться из-за начавшихся боевых действий, — с 1941 года производство СВТ как более сложной в сравнении с магазинной винтовкой и пистолетом-пулемётом было сокращено в разы, и одним из основных видов оружия советской пехоты в той войне оставалась модернизированная винтовка обр. 1891 года, хотя и дополненная весьма существенными количествами (более половины от общего количества стрелкового оружия на конец войны) самозарядных винтовок и пистолетов-пулемётов.
В 1932 году также началось серийное производство снайперской винтовки обр. 1891/31 гг. (Индекс ГАУ — 56-В-222А), отличавшейся улучшенным качеством обработки канала ствола, наличием оптического прицела ПЕ, ПБ или ПУ и отогнутой вниз рукоятью затвора. Всего было выпущено 108 345 шт. снайперских винтовок, они интенсивно использовались в ходе советско-финской и Отечественной войны и зарекомендовали себя как надежное и эффективное оружие. В настоящее время снайперские винтовки Мосина являются редкостью и очень ценятся коллекционерами (особенно «именные» винтовки, которыми в ходе Великой Отечественной войны награждали лучших советских снайперов).
В 1938 году был также принят модернизированный аналогично основному образцу карабин обр. 1938 года, а позднее — карабин обр. 1944 года, отличавшийся наличием несъёмного игольчатого штыка и упрощённой технологией изготовления. Одновременно с введением последнего сама винтовка с производства была снята.
После Второй мировой войны Советский Союз прекратил производство винтовок Мосина и снял их с вооружения, заменив карабином СКС и автоматами Калашникова. Тем не менее, в послевоенный период производство винтовок и карабинов Мосина еще некоторое время продолжалось в КНР, Польше и Венгрии. Винтовки Мосина продолжали использоваться в Восточной Европе и по всему миру ещё несколько десятилетий. В качестве оружия пехоты и бойцов иррегулярных вооруженных формирований винтовки Мосина использовались во многих войнах — от Кореи и Вьетнама до Афганистана.
|
